— Зомби!
— Нет, это ты зомби!
— С какой это стати?
— А я видел, как ты шёл вчера ночью. Куда-то. Явно по делам нечеловечьим. Люди так не ходят, люди, вообще-то, спят по ночам.
— Пф, ну дурак. Сам-то веришь? У меня вот похлеще подозрения есть в твой адрес. Ты ж явно мозгоедам сочувствующий элемент. Вот давеча забили одного лопатами на подходе к деревне — так все смотрели, а ты не смотрел, хотя рядом стоял. Подло отвернулся!
— И чего? Не люблю я, убивают когда, хоть зомби, хоть человека.
— Ну не, не прокатит. Живому всегда интересно убить ходячее мёртвое. Так оно работает, мои газеты то пишут.
— А чё там, газеты пишут, что ли, как опознать ходячее мёртвое? Того, вон, забили, а кричал совсем как живой. Мне потому и было тошно.
— Что-то такое точно пишут, но я забыл. Или не читал. Но есть же и чуйка на зомби, и приметы ихние всякие. Это я точно помню.
— Ну и какие там приметы точные?
— А вот это я что-то не помню… Ты сам-то помнишь?
— Мне-то откуда. Я газет этих твоих и не читаю почти.
Оба крестьянина почти одновременно пожали плечами, вглядываясь друг в друга как в надкушенное червивое яблоко. На перекрёстке больше не было ни одной живой души, и вечер, несмотря на разгар лета, был зябким. Никто третий, умный, не шёл ни по одной из доступных под ногами дорог — а значит, некому было наткнуться на этот спор и глубокомысленно рассудить. Так что приходилось корячиться один на один, что было грустным зрелищем. Оба устали уже за этот рабочий день и на самом деле возвращались по своим избам, но вот зацепились мимолётными подозрениями друг об друга — и остановиться не получалось. Разговор-то был не простым и оттого болезненно приятным, щекочущим то затылок, то переносицу. С тех пор как в деревню повалили лёгким прерывистым смрадом мертвяки, важнейшим стал вопрос: как отличить своего от ненужного? Очень уж чесались руки отличать. А это было делом довольно непростым, между прочим. Поскольку зомби не думали даже отличаться, как про них в байках прежде рассказывали. Внешне что тебе крестьянин, что мыслящее некротело — вообще неразличимыми оказались. Так что били всё чаще наугад, обыкновенно почерпнув скудной смелости из обильных новостных сводок. Последние вообще, как водится, не помогали: радио говорило бить одних, а газеты — совсем даже противоположных. В итоге все били всех, а кто был ни разу не бит хотя бы до полусмерти, считался очень подозрительным.
Далее прочитать можно на Бусти: https://boosty.to/annagrinka/posts/57148ae7-95ae-4c28-a65e-fceec19325df